Хозяйка книжной лавки на площади Трав  - Эрик де Кермель

Я пообещала себе, что схожу к этой старой даме, и сделаю это не только ради ее печений.

В следующий понедельник Артур снова открыл дверь книжной лавки.

Его широкая улыбка говорила о многом.

– Здравствуйте, Натали! Мне бы хотелось поблагодарить вас. Не знаю, пройду ли я в консерваторию, но вы меня разбудили. Я хотел бы подарить вам книгу. Немного странно дарить книгу хозяйке книжного магазина, но я понял, что вы любите природу и экологию, а эта книга для меня основополагающая, как Кессель, Жионо или Гюго.

– Спасибо, Артур! На тебя приятно смотреть! Я только завела звонок будильника. Человек, который проснулся, – это ты!

Развернув его пакет, я обнаружила внутри «Империю быка» Катрин Пейзан.

– В самом деле, эту книгу я не знаю. Мне очень повезло! Но расскажи мне, что было в Париже.

– Сначала я побывал у кузины моей матери. Ее сын учится в Канаде, и его комната свободна. Кроме того, она мне сказала, что будет счастлива мне помочь, потому что моя мать и она в детстве мечтали стать танцовщицами. Она осуществила эту мечту, а моя мать пошла другим путем. Кузина матери сказала мне, что они постоянно повторяли друг другу заключительные слова сказки Филиппа Шателя «Милая Эмилия»: «Делайте так, чтобы мечта съедала вашу жизнь, иначе жизнь съест вашу мечту». А потом я побывал в консерватории. Экзамен будет через три месяца. Мне дали обязательный текст, и еще я должен выбрать один современный текст и один классический. Вы мне сказали, что будете репетировать со мной, верно?

– Конечно, буду! И я полагаю, что ты уже знаешь, какого классика выберешь.

– Да, это будет Расин, «Андромаха». А что касается работы, в Париже людей нанимают везде. Там не хватает официантов. А я лучше всего знаю две профессии – официанта и почтальона.

Когда я пишу эти строки, Артур уже учится в парижской консерватории. Я провела прекрасные вечера, работая с ним, заставляя его повторять тексты, искать правильную интонацию и правильные паузы. Очень быстро я почувствовала, что его примут, потому что ему была нужна всего одна секунда, чтобы с изумительной точностью перевоплотиться в своего персонажа. Каждый раз, когда он играл, я забывала почтальона Артура.

Когда Артур узнал, что принят, он пригласил меня и Натана на обед в ресторан своей матери.

Это очень красивая женщина, она держится очень прямо и весьма элегантна. Видно, что жизнь ее не щадила, но что она остается гордой. В тот вечер ее самой большой гордостью был ее сын.

В департаменте Гар, здороваясь, целуются три раза, как в Ардеше.

Приезжего это сначала удивляет, и он отводит свою щеку в сторону раньше, чем нужно. Потом он привыкает. Это позволяет отличить приехавших недавно от тех, кто приехал давно.

Натана этот ритуал раздражает. Мой муж предпочел бы жить в исламской или индуистской стране, где никто никого не касается во время приветствия.

А я люблю все мелочи обычаев и привычек, которые придают им своеобразие и этим противостоят всеобщей стандартизации, которая, впрочем, достаточно сильна.

В красивом индийском приветствии «намасте» тела людей совершенно не соприкасаются, это чисто символической жест; в Соединенных Штатах распространено прикосновение одной щекой к щеке собеседника; инуиты на Аляске трутся кончиком носа о кончик носа соплеменника, с которым здороваются; во Франции, здороваясь, целуются два раза, а в Гаре – три.

Натан утверждает, что из-за этого наш край входит в число тех, где эпидемии распространяются быстрее всего: никому даже не приходит на ум перестать целоваться с соседом, если тот заболел. Вот почему у всех учеников в классе появляются вши, если они есть у одного; и потому же все архитекторы из кабинета Натана заражаются желудочной инфекцией, как только ее приносит первый из них.

– Я считаю, что это крайне безответственно. Из-за этого может полностью встать работа по заказу для какой-нибудь стройки! Да еще ситуацию ухудшает эта новая мода: теперь мужчины стали целоваться вместо того, чтобы говорить друг другу «здравствуй». И к ней добавляется небритая щетина на лицах, из-за которой они целый день словно скребут щеки зеленой частью губки «Спонтекс».

– Послушай, Натан! Ты хозяин своего агентства, значит, тебе нужно всего лишь изменить правила внутреннего распорядка. Запрети поцелуи, запрети бороды, запрети мужчин! Это будет настоящая диктатура посреди квартала Маре. Представляешь, что о тебе скажут в прессе!

Соланж, как мне кажется, поселилась в этом краю почти одновременно со мной.

В первый раз я встретилась с ней на фестивале «Террала» – празднике керамики в Сен-Кантен-ла-Потри.

Жители этого городка несколько раз в год устраивают мероприятия, которые должны привлечь посетителей в их мастерские. Террала позволяет собрать в Сен-Кантене художников из всех европейских стран.

Я никогда не пропускаю сен-кантенские праздники: они позволяют мне открывать для себя новые таланты и следить за развитием творчества некоторых керамистов – их постоянных участников.

В моей третьей жизни я обязательно стану женщиной-гончаром. Сначала работа с глиной, природным и чувственным веществом, потом глазуровка – и в итоге кажется, что от контакта с огнем изделие алхимически преобразуется под действием человеческого таланта и таинственных сил.

Франсуа – один из гончаров, чьи работы я больше всего люблю. Его мастерская стоит в самом начале улицы. Именно у него я хотела бы учиться. Если вхожу в его дверь, то редко выхожу из нее без вазы, кувшина или блюда. У его изделий строгие формы, краски росписи светлые, но не яркие; он обжигает их, как японцы свою керамику раку, и этот обжиг завершает создание ощущения, что у его изделий уже есть прошлое.

В галерее «Терра Вива» экспозиция постоянно обновляется, и там всегда проходит какая-нибудь выставка, где публику знакомят с новыми талантами.

Соланж была там, и Франсуа нас познакомил.

Три поцелуя… и один из моих попал в воздух.

– Ах да, здесь надо три раза. Я еще не привыкла, извините меня.

– Не беспокойтесь: я тоже иногда забываю третий поцелуй.

Соланж переживала период энтузиазма новообращенных. Ей нравилось все: этот край, его люди, вино и гончары из Сен-Кантена, для которых она решила выделить в своей гостиной большую стену, то есть размещать на этой стене умывальники, горшки и другие произведения керамистов, купленные во время сезонов.